Річниця аварії на ЧАЕС

[solnishko]

Запостити в "привітаннях" якось не піднялася рука. Сьогодні 25-та річниця аварії на ЧАЕС.

Страшна трагедія, яку буде пам"ятати і відчуватиме на собі ще не одне покоління.

Мій тато 86 діб перебував в зоні активного ураження весною 1986 року. З його будівельної бригади залишився лише він один...

Вічна пам"ять.

[fedot]

...хочеться лиш додати, якщо влада і далі ігноруватиме проблеми "Саркофагу" (про проблеми чорнобильців просто промовчу), то їх тре на палю посадити..На самому реакторі, на вершечку отої труби.

[Alexander47]

не знаю куди запостити..

КАК УМИРАЛ ПОЖАРНИК ЧАЕС, СБРАСЫВАВШИЙ УРАН НОГАМИ С РЕАКТОРА. РАССКАЗ ВДОВЫ

[Oksana04]

не знаю куди запостити..

Було вже:

Монолог жены погибшего на тушении Чернобыльской АЭС пожарника.

Читала - плакала...

[Smith]

Може банально, але все ж таки: за 20 років незалежної України влада перетворила Чорнобильську катастрофу в "брудний" бізнес - починаючи від видачі "лівих" посвідчень постраждалих від Чорнобильської трагедії і закінчуючи виділенням та розподіленням коштів на подолання наслідків вибуху.

[Oksana04]

Українські телеканали відмовляються показувати стрічку про Чорнобиль “У суботу”

І вже навіть через це його хочеться переглянути.

[Lisovic]

Правильно сказано в тій статті:

Наразі зарано пророкувати успіх кінокартини в Україні. Наш глядач, на жаль, орієнтується на споживацькі, комерційні проекти, котрі, як правило, не несуть у собі серйозного логічного чи морального навантаження. Цю тенденцію розвивають і глобалізують українські телеканали, котрі навіть чути не хочуть про те, щоб запустити стрічку “У суботу” в ефір.

Через це я практично перестав дивитись телевізор, тому як цікаві передачі чи серіали ідуть в зовсім незручний час, в той час коли є час і бажання подивитись щось, показують таку х*ю що відпадає будь яке бажання дивитесь телевізор.

Складається таке враження що в нас країна тупих дегенератів які жити не можуть без чергового тупого шоу чи серіалу.

[Oksana04]

Може банально, але все ж таки: влада перетворила Чорнобильську катастрофу в "брудний" бізнес - починаючи від видачі "лівих" посвідчень постраждалих від Чорнобильської трагедії і закінчуючи виділенням та розподіленням коштів на подолання наслідків вибуху.

Чиновники перетворили Чорнобиль на Мекку для мажорів?

Україна готується до чергової, 26 річниці атомної катастрофи на ЧАЕС. Щоб усе пройшло гладенько, влада вирішила навести марафет у Зоні відчуження, виділивши на ці цілі мільйони гривень! Ми вирішили вирушити за маршрутом Київ-Чорнобиль-Прип'ять, щоб побачити, на що ж пішли гроші платників податків і розібратися, для кого оновлюють кинуте багато років тому місто. Адже починаючи з минулого року, чорнобильська зона повністю закрита для туристів ...

[Nokian]

Ніколи я не бачив стільки людей на Київському залізничному вокзалі, як 2 травня 1986 р.

Маємо пам,ятати , щоб наші діти не зазнали цього страхіття.

Тризубий Стас - Чорнобильський метелик.mp3

[lerov]

Вічна пам'ять !

26 квітня, в день 26-х роковин катастрофи на ЧАЕС, над четвертим енергоблоком станції почнеться будівництво нового саркофагу, який вже 2015 року має ізолювати зруйнований реактор від довкілля, нагадує Радіо "Свобода".

[fenmix]

#27

[Ko3bMa]

посилання на відео - там же

[fenmix]

Ko3bMa, не помітив

[Skalyan]

Раніше на ресурсі http://my-hit.ru переглядав документальний фільм про чорнобильську катастрофу і там були уривки інтерв'ю з Горбачовим, де він про це все розповідає та згадує з посмішкою та іронією - гавнюк. Стільки людей загинуло, стільки зарази розкидало на півсвіту, а він посміхається .

[HWman]

В Інтернеті оприлюднили запис переговорів диспетчера ЧАЕС:

На YouTube виклали запис телефонних переговорів диспетчера центрального пункту пожежного зв'язку з диспетчерами воєнізовано - пожежної частини ЧАЕС в першу годину після аварії на атомній вночі 26 квітня 1986 року.

Тоді пожежні прибули до місця аварії на ЧАЕС майже відразу.

Першою приїхала бригада під командуванням лейтенанта Володимира Правика. Він помер 9 травня від гострої променевої хвороби.

Пожежників не попередили, що ця аварія була чимось більшим, ніж звичайна пожежа, тож і про надзвичайну небезпеку вони не знали.

Вогонь гасили до п'ятої години ранку. У середині четвертого блоку його вдалося загасити лише до 10 травня 1986 року.

(с)

[Ko3bMa]

В Інтернеті оприлюднили запис переговорів диспетчера ЧАЕС:

Головне вчасно, ага

[jack74]

Щоб не створювати іншу тему

 

Зведення нового саркофага в Чорнобилі: відео з дрона

 

 

Безпілотник представників Європейського банку реконструкції та розвитку (ЄБРР) зняв відео під час обльоту території Чорнобильської АЕС. На записі можна бачити будівництво нового саркофага над руїнами енергоблоку. 

У центрі уваги на відео - нова гігантська арка, яка наприкінці 2017 року накриє пошкоджений 4-й енергоблок і забезпечить запобігання викиду забруднених радіоактивних матеріалів і захистить металеву конструкцію від погодних умов. 

Як повідомляє сайт ЄБРР, новий саркофаг, який будує міжнародний консорціум Новарка, - найбільша структура, коли-небудь зведена поблизу екстремально забрудненого майданчика. Габарити укриття - 110 метрів у висоту, 165 м - завширшки і 260 м - у довжину. 

Відзначимо, що фінансує будівництво саркофага міжнародне співтовариство і уряд України через Чорнобильський фонд Укриття. Фонд вже отримав близько 1,5 млрд. євро від 45 донорських країн і організацій. 

[jack74]

з наближенням чергової "роковини" журналісти починають видавати типу-"новини" нагора

Гендиректор ЧАЭС: В ноябре мы должны надвинуть "Арку" на четвертый энергоблок

Показати прихований контент  

 23 апреля в 08:31
Руководитель Чернобыльськой АЭС в интервью ZN.UA рассказал об основных проектах, которые реализуются на станции.
Генеральный директор ЧАЭС Игорь Грамоткин в интервью ZN.UA заявил, что согласно планам, в ноябре 2016 г. на четвертый энергоблок должны надвинуть "Арку". "Что касается проектов, которые реализуются на объектах станции в рамках международной технической помощи, то, безусловно, главный из них – это новое защитное сооружение над четвертым разрушенным энергоблоком, "Арка". Наверное, это самый уникальный и тяжелый проект. Необходимо построить новое защитное сооружение, собрать его вдали от четвертого энергоблока, оснастить всеми необходимыми системами жизнеобеспечения, а потом уже надвинуть на этот энергоблок. Никто никогда в мире не перемещал конструкцию столь огромного веса!", - отметил Грамоткин.
По его словам, самое сложное состояло в том, чтобы найти решение, которое бы позволило не обслуживать эти металлоконструкции на протяжении 100 лет эксплуатации "Арки". "Фактически мы находимся сейчас в заключительной фазе этапа создания безопасного конфаймента или "Арки", на котором одновременно реализуются два очень сложных проекта. Мы сооружаем внутри объекта "Укрытие" торцевые стены, которые выйдут из объекта и обеспечат герметизацию "Арки", которая будет на него надвинута. Также завершаем работы в самой "Арке" по монтажу инфраструктуры и объектов технологического корпуса по управлению системами жизнеобеспечения. Согласно нашим планам, в ноябре 2016 г. мы должны надвинуть "Арку" на четвертый энергоблок. После надвижки "Арки" мы закончим второй этап преобразования "Укрытия" в экологически безопасную систему и перейдем к его третьему этапу – демонтажу нестабильных конструкций и извлечению топливосодержащих мас", - заявил гендиректор ЧАЭС. "Сегодня, 10 лет спустя, нам удалось разгрузить реакторы от ядерного топлива, выгрузить бассейны выдержки, полностью освободить от топлива третий энергоблок. В ближайший месяц мы освободим первый и второй энергоблоки от поврежденного ядерного топлива, которое было наработано в процессе эксплуатации. Фактически мы уже сняли статус ядерной установки с третьего энергоблока, в этом году снимем такой статус с первого и второго энергоблоков. Все наше топливо будет размещено в хранилище отработавшего ядерного топлива мокрого типа. Сейчас на станции активно идут демонтажные работы в машинных залах, на вспомогательном оборудовании. Выведено из эксплуатации более 70% оборудования и систем", - заявил он. Напомним, министр охраны окружающей среды, строительства и безопасности реакторов Германии Барбара Хендрикс сообщила о выделении Украине дополнительной финансовой помощи для преодоления последствий аварии на Чернобыльской АЭС. "Мы уже вложили около 120 миллионов евро. Помимо этого, в ближайшие годы мы инвестируем еще 19 миллионов евро в проект", - сказала Хендрикс в интервью газете Nordwest-Zeitung. Подробнее о состоянии дел на ЧАЭС читайте в интервью Олега Кильницкого с гендиректором ЧАЭС Игорем Грамоткиным "Поражение на Чернобыльской АЭС закончилось, дальше будем только побеждать" в свежем выпуске еженедельника "Зеркало недели. Украина".

Hide  

 

Банкіри теж постарались

В честь ликвидаторов Чернобыльской аварии Нацбанк выпустил памятную медаль

Показати прихований контент  

22.04.16 14:20

Национальный банк Украины выпустил памятную медаль в честь ликвидаторов аварии на Чернобыльской атомной электростанции.

Об этом со ссылкой на пресс-службу НБУ сообщает БизнесЦензор.

2016 год в Украине объявлен годом чествования участников ликвидации аварии на ЧАЭС и памяти жертв Чернобыльской катастрофы 1986 года. 

"Медаль изготовлена из нейзильбера (сплав меди, никеля и цинка), качество чеканки – "специальный анциркулейтед", масса – 16,5 г, диаметр – 35,0 мм, тираж – 20 000 штук", - сообщает НБУ.

На аверсе медали на фоне стилизованной поврежденной арматуры изображен образ Богородицы. На реверсе медали размещена композиция – на фоне разрушенной Чернобыльской АЭС группа ликвидаторов.Над созданием медали работали: художники Александр Кузьмин, Мария Скобликова и скульпторы Владимир Атаманчук, Святослав Иваненко.

Hide  

[jack74]

Батя по радіоприймачу з "голосу америки" почув про аварію, хоча в нас всюди була тиша... В хату всіх нас позаганяв і заборонив на вулицю виходити... А на наступний ранок ми зранку своєю машиною мусили їхали в Фастів... Жара тоді була, але батя заборонив відкривати вікна і позатикав всі можливі щілини... А народ... мало хто знав і розумів... гуляли всі...

Чорнобиль - 30

 

 

Спомин очевидців

 

 

[jack74]

варіант інтерпритації реконструкції тих подій

ЧАЭС 30 лет памяти...

Цитувати

Опубликовано: 20 апр. 2016 г.

Видео посвящено памятной дате- 30 -летию аварии на Чернобыльской атомной электростанции в городе Припяти, крупнейшей техногенной катастрофе в истории человечества, унесшей миллионы жизни. В фильме использованы документальные исторические кадры аварии на ЧАЭС, воспоминания очевидцев аварии, добавлены художественные элементы, оригинальный аудио и видеоряд. Фильм- назидание современному поколению о недопущении повторения этой трагедии.

Показати прихований контент  

https://youtu.be/gSpWBQkj0WQ

Hide  

 

Документальний фільм 87-го року "Колокол Чернобыля"

Цитувати

Этот фильм снимался с 28-го мая по 26-е июня и в начале сентября 1986-го, буквально сразу после аварии. Авторы не ставили перед собой задачу показать исчерпывающую картину произошедшего в Чернобыле. Они стремились запечатлеть свидетельства людей, непосредственно причастных к трагедии, уроки которой еще предстоит осознать... В фильме присутствует множество уникального видео-материала с места событий, буквально "по горячим следам". В фильме принимают участие, как ликвидаторы так и местные жителей еще не понимающих весь размах случившейся катастрофы и все еще надеющиеся вернуться домой...

Показати прихований контент  

Hide  

 

 

Чорне минуле - Українські сенсації

Цитувати

Опубликовано: 23 апр. 2016 г.

Журналісти «Українських сенсацій» у річницю трагедії поїхали не лише у всім знайомі Чорнобиль та Прип’ять але й у Білоруську зону відчуження, бо саме на цю країну прийшлося 70% усіх радіоактивних викидів реактора ЧАЕС

Показати прихований контент  

Hide  

 

 

 

[ISV]

9 годин тому, jack74 сказано:

Батя по радіоприймачу з "голосу америки" почув про аварію, хоча в нас всюди була тиша... В хату всіх нас позаганяв і заборонив на вулицю виходити... А на наступний ранок ми зранку своєю машиною мусили їхали в Фастів... Жара тоді була, але батя заборонив відкривати вікна і позатикав всі можливі щілини... А народ... мало хто знав і розумів... гуляли всі...

 

 

 

Ми з однокласниками в ті дні повним ходом ганяли у футбол та піщаних майданчиках у дворі...

[jack74]

Просто для "колекції в тему" (може вже й було...):

 

- документальний фільм 2006-го року режисера Томаса Джонсона "Битва за Чорнобиль"

Розгорнути спойлер  

Згорнути
 

- страшилка від НТВ: Тайна Чернобыля спустя 30 лет (2015) 

Показати прихований контент  

Hide  

- страшилка від Звізди: Чернобыль. О чем молчали 30 лет? 24.04.2016 Звезда

Показати прихований контент  

Hide  

- страшилка від Рассія24: Чернобыль 30 лет спустя: уникальные кадры

Показати прихований контент  

Hide  

 

ну і для букета - "Ревізор" в Чорнобилі (минулого року)

Показати прихований контент  

Hide  

...

[Volyniaka]

[jack74]

цікаво почитати

 

Чернобыльский спецназ

Цитувати

Эти люди первыми поднялись на крышу разрушенного реактора. В самодельных свинцовых латах, с лопатами и пылесосами. То, что они увидели, — поражает.

Уникальные свидетельства генерала Николая Тараканова, руководителя работ по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС

26.04.2013

Показати прихований контент  

Многие об этом знали

Сентябрь 1986 года, третий месяц моей служебной командировки в Чернобыле. Мои близкие товарищи и сослуживцы разъезжались по домам. Как правило, офицеры и генералы более одного-двух месяцев тут не задерживались. Я дал согласие на продление командировки до трех месяцев. Начальство в Москве не возражало.

Практически все, кто работал на АЭС, имели возможность, сами того не зная и не замечая, «нахвататься» радиоактивной дряни выше разумных пределов. Ведь прежде чем посылать на всякие работы солдат, офицеры, особенно химики, — шли первыми. Они замеряли уровни и составляли картограмму радиоактивного заражения местности, объектов, оборудования. А при этом разве возможно было учесть облучение?

Председателя комиссии по ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы Ведерникова сменил Б.Е. Щербина, которому досталось в самые первые адские дни Чернобыля. Правда, был он тогда недолго. Но я знаю, что Борис Евдокимович схватил радиации сполна.

До сих пор не могу понять, почему ни правительственную комиссию, ни химические войска, ни Гражданскую оборону СССР, ни Госкомгидромет, ни Институт имени Курчатова не интересовали особо опасные зоны, куда были выброшены сотни тонн высокорадиоактивных материалов в виде графита, тепловыделяющих сборок (ТВС), тепловыделяющих элементов (ТВЭЛ), осколков от них и прочего. Тот же академик Велихов не раз зависал на вертолете над аварийным третьим блоком, неужели и он не видел эту массу? Мыслимо ли, что так долго — с апреля по сентябрь 1986 года — из этих зон ветрами разносилась радиоактивно-зараженная пыль по всему белу свету! Радиоактивная масса омывалась дождями, испарения, теперь уже зараженные, улетучивались в атмосферу. К тому же продолжал «плеваться» и сам реактор, из которого извергалось немалое количество радионуклидов.

Наверняка многие руководители об этом знали, но радикальных мер никто не принимал. И как бы ученые-физики из Института имени Курчатова ни доказывали, что уже в мае реактор прекратил выбросы, — это был чистейший обман! Последний выброс был зафиксирован радиолокационной станцией примерно в середине августа. Этим занимался лично полковник Б.В. Богданов. Ответственно заявляю, что основная тяжесть работы по оценке радиационной обстановки, вплоть до взятия десятков тысяч проб грунта, воды, легла на армию. Результаты исследований регулярно докладывались шифровками в соответствующие инстанции. Наиболее правдивая и полная карта радиационной обстановки была подготовлена тоже военными.

 

Фото: Александр Шеин. Из личного архива Н. Тараканова

Сгоревший робот

Однажды на заседании в Чернобыле государственной комиссии докладчиком по радиационной обстановке в регионе был Израэль*. Я спросил, почему в докладе дана такая радужная обстановка — мы-то ее хорошо знали. Ответа не последовало.

А мы в Киеве, по просьбе предсовмина Украины А.П. Ляшко, брали сотни проб грунта, листвы, воды. Эту операцию проводили вместе с офицерами, прилетевшими на вертолетах из Чернобыля, и штабом Гражданской обороны Украины во главе с генерал-лейтенантом Н.П. Бондарчуком. Помню, как были отсняты на фотопленку зеленые листочки каштанов на Крещатике. Проявили пленку, а на ней вовсю светились точки радионуклидов. Эти листочки спрятали в специальную камеру и через месяц вновь отсняли. Теперь они были поражены полностью — из точек образовалась паутина. Когда капитан 1 ранга Г.А. Кауров показал негативы А.П. Ляшко, тот ахнул…

Самые же опасные и ответственные работы по дезактивации предстояло выполнить на кровлях третьего энергоблока, где было сконцентрировано значительное количество высокорадиоактивных материалов, выброшенных при аварии на четвертом блоке. Это были куски графитовой кладки реактора, тепловыделяющие сборки, циркониевые трубки и проч. Мощности доз от отдельно лежащих предметов были слишком высокие и весьма опасные для жизни человека.

И вот вся эта масса с 26 апреля по 17 сентября лежала на кровлях третьего энергоблока, площадках главной вентиляционной трубы, развеивалась ветрами, омывалась дождями в ожидании, пока, наконец, дойдет черед и до ее удаления. Все ждали и надеялись на робототехнику. Дождались. Вертолетами несколько роботов были доставлены в особо опасные зоны, но они не сработали. Аккумуляторы сели, а электроника отказала.

В операции, которой мне пришлось руководить в особо опасных зонах третьего энергоблока, я так ни разу и не видел робота в работе, кроме одного, извлеченного из графита — «сгоревшего» в рентгеновских лучах и ставшего помехой при выполнении работ в зоне «М».

 

Солдаты прибыли для выполнения работ по ликвидации последствий на самой ЧАЭС. Фото: Александр Шеин. Из личного архива Н. Тараканова

 

Работа для людей

Тем временем работы по захоронению аварийного четвертого энергоблока были близки к завершению. В конце сентября «саркофаг» предстояло перекрыть металлическими трубами большого диаметра. Непростая сама по себе задача осложнялась еще и тем, что на крышах сооружений, на трубных площадках лежали тонны высокорадиоактивных веществ. Их во что бы то ни стало надо было собрать и сбросить в зев разрушенного реактора, упрятать под надежную крышу. Работа архитяжелая и очень рискованная…

Но как подступиться к зонам, где уровни радиации оставались опасными для жизни? Попытки применить гидромониторы и другие механические приспособления оказались безуспешными. Кроме того, места разброса радиоактивных продуктов, прилегающие к вентиляционной трубе главного корпуса, трубные площадки были труднодоступными: высота сооружений — от 71 до 140 метров. Словом, без активного участия людей такую задачу выполнить было просто невозможно.

16 сентября 1986 года, в соответствии с полученной шифровкой, я вылетел на вертолете в Чернобыль. Прибыл в 16.00 к генералу Плышевскому и тут же отправился с ним на заседание правительственной комиссии, которое проводил Б.Е. Щербина. Обсуждали предложенный вариант удаления высокорадиоактивных материалов с крыш ЧАЭС воинами Советской армии.

Участники комиссии погрузились в тягостное молчание. Каждый понимал, насколько опасной была эта адская работенка для ее исполнителей. Б.Е. Щербина еще раз перебрал все возможные варианты, ни один из них не был реальным. Затем речь зашла о месте захоронения высокорадиоактивных материалов. Решение было единственное — сбрасывать только в аварийный реактор. Я пытался убедить комиссию задержать предстоящие работы, сделать специальные металлические контейнеры с большим коэффициентом ослабления радиации и вертолетами вывозить собранные материалы в соответствующие места захоронения. Предложение было отвергнуто. Говорили о дефиците времени: поджимали сроки закрытия «саркофага».

Затем председатель комиссии обратился к генералу и ко мне: «Я буду подписывать постановление на привлечение для работ воинов Советской армии».

Решение было принято. Но этим же решением на меня возлагалась ответственность за научно-практическое руководство всей операцией. На этом же заседании я предложил подготовить и провести обстоятельный эксперимент в порядке подготовки к операции.

 

На военврача Александра Салеева навесили десяток датчиков и дозиметров. Он на себе проверял возможности работы в опасной зоне

Подвиг военврача Салеева

17 сентября вертолет доставил нас к месту проведения эксперимента. Его решили провести на площадке «Н». Особая роль в эксперименте отводилась кандидату медицинских наук подполковнику медицинской службы Александру Алексеевичу Салееву. Он на себе должен был проверить возможность работы в опасной зоне. Салееву предстояло действовать, используя специальные усиленные средства защиты. На него подогнали свинцовую защиту груди, спины, головы, органов дыхания, глаз. В специальные бахилы уложили просвинцованные рукавицы. На грудь и спину дополнительно надели просвинцованные фартуки. Все это, как показал потом эксперимент, в 1,6 раза снижало воздействие радиации. Кроме того, на Салеева повесили десяток датчиков и дозиметров. Был тщательно рассчитан маршрут движения. Надо было выйти через пролом в стене на площадку, осмотреть ее и аварийный реактор, сбросить в развал 5-6 лопат радиоактивного графита и по сигналу вернуться назад. Эту программу подполковник медицинской службы Салеев выполнил за 1 минуту 13 секунд. Мы, затаив дыхание, следили за его действиями — стояли в проеме, проделанном взрывом в стене, но так как у нас защиты не было, находились в зоне 30 секунд…

За минуту с небольшим Александр Алексеевич получил дозу облучения до 10 рентген — это по прямопоказывающему дозиметру. Датчики решили отправить в лабораторию, только после их расшифровки можно было сделать более точные выводы. Через пару часов мы получили сведения: они особенно не отличались от уже известных нам. Акт по результатам эксперимента и свои выводы доложили членам правительственной комиссии. Комиссия рассмотрела представленный акт, разработанные нами инструкции и памятки для офицеров, сержантов и солдат и одобрила их.

Тем удивительней для нас был тот факт, что за весь период работы штаба по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС с июня по ноябрь 1986 года Минздрав СССР не выдавал никаких рекомендаций и не проводил обследований работающих с точки зрения психофизического состояния. Членам отряда спецдозразведки за 4 месяца работы в условиях высоких и сверхвысоких полей и больших дозовых нагрузок анализ крови сделали только один раз! Дикое равнодушие…

Подготовка к предстоящей операции шла полным ходом. Солдаты вручную готовили средства индивидуальной защиты. Для защиты спинного мозга вырезали из свинца пластины толщиной 3 миллиметра, делали свинцовые плавки — «корзины для яиц», как их прозвали солдаты. Для защиты затылочной части головы изготовили свинцовые экраны наподобие армейской каски; для защиты кожи лица и глаз от бета-излучений — щитки из оргстекла толщиной 5 миллиметров; для защиты ног — свинцовые стельки в бахилы или сапоги; для защиты органов дыхания подгонялись респираторы; для защиты груди и спины — фартуки из просвинцованной резины; для защиты рук — просвинцованные рукавицы и перчатки.

В таких доспехах весом от 25 до 30 кг солдат походил на робота. Но эта защита позволяла снизить воздействие радиации на организм в 1,6 раза. «Как же так?! — не устаю я задавать себе вопрос. — Или мы пришли из каменного века, чтобы так вот собирать свинцовые листы и вырезать из них на скорую руку защиту критических органов человека?» Мне, генералу и человеку, потерявшему в той операции здоровье, стыдно говорить о столь примитивной защите людей. Не случайно каждому солдату, сержанту и офицеру приходилось высчитывать время работы — вплоть до секунд! Я утверждаю: мы берегли солдата больше, чем себя… Мы не повторили роковых ошибок героев-пожарных. Я уверен, и они могли бы остаться в живых, если бы знали счет времени и рентгенам… А главное — если бы имели необходимую спецодежду и защитные средства.

 

Генерал Тараканов ставит задачу перед выходом в зону ЧАЭС. Фото: Игорь Костин. Из личного архива Н. Тараканова

 

Офицеры и начальники

Академическая наука ничего разумного не разработала в организации работ в особо опасных зонах. Пришлось самим создавать и на ходу оборудовать специальный командный пункт (КП). Там мы установили телемониторы, коротковолновую радиостанцию для связи с АЭС и оперативной группой Министерства обороны. В особо опасных зонах были выставлены телевизионные камеры ПТУ-59 с пультом управления по трем осям и регулировкой фокуса трансфокаторами. Камера позволяла вести обзор и крупным планом рассматривать отдельные предметы. На этом КП я проводил инструктаж командиров, ставил конкретные задачи каждому военнослужащему.

Особые обязанности возлагались на выводного и маршрутного офицера. Выводной офицер нес персональную ответственность за точность соблюдения времени работ. Он лично подавал команду «Вперед!» и запускал секундомер, он же давал команду на прекращение работ в зоне и включал электросирену. В руках этого офицера была жизнь воинов. Малейшая неточность или ошибка могли иметь трагические последствия. Неменьшая ответственность возлагалась и на маршрутных офицеров. Сначала дозиметристы А.С. Юрченко, Г.П. Дмитров и В.М. Стародумов водили их по сложным лабиринтам в особо опасные зоны. И только после этой подготовки маршрутный офицер мог выводить свою команду в зону работ. Обычно маршрутный офицер выводил 10–15 команд солдат, и его дозовая нагрузка становилась предельной, то есть 20 рентген.

Пока мы обрабатывали данные эксперимента, неожиданно прилетела специальная комиссия, назначенная первым заместителем министра обороны генералом армии П.Г. Лушевым. Председателем комиссии был генерал армии И.А. Герасимов, который в самые тяжелые дни после аварии возглавил оперативную группу Министерства обороны СССР. Не в обиду ему будет сказано, но это был не лучший вариант руководства ликвидацией последствий аварии. Далеко не лучший. Ведь вместе с Н.И. Рыжковым** и Е.К. Лигачевым*** 2 мая в Чернобыль прилетел начальник Гражданской обороны СССР генерал армии А.Т. Алтунин. Именно тогда эти руководители государства обязаны были возложить руководство всей операцией по ликвидации последствий аварии на Гражданскую оборону СССР. Следовало бы немедленно передислоцировать штаб ГО в Чернобыль и придать ему соответствующее количество войск. А что получилось? Ретивые начальнички отстранили А.Т. Алтунина и, несправедливо упрекнув, отправили его в Москву. К управлению были подключены армейские генералы, порой совершенно некомпетентные. Гражданскую оборону оценили как неподготовленную и недееспособную, технически не вооруженную.

Лигачев и Рыжков, отправив генерала Алтунина в Москву, сыграли неблаговидную роль как в организации ликвидации последствий аварии, так и в судьбе Александра Терентьевича… Я хорошо знал этого человека. Для него это был страшный, непоправимый удар. Вскоре с обширным инфарктом он оказался в кремлевской больнице. Потом повторный инфаркт — и генерала Алтунина не стало…

 

Свинцовая каска, респиратор, щитки из оргстекла от бета-излучения на глазах, рентгеновский фартук, под которым защита из свинца 1,6 мм, две пары рукавиц — простые и просвинцованные, вес всей защиты от 25 до 30 кг. Фото: Игорь Костин. Из личного архива Н. Тараканова

Разведчики

Так вот, прибыла та самая комиссия из Министерства обороны. В ее составе было восемь генералов, в том числе из Генштаба, Главпура, тыла, химвойск и т.д. Вначале поговорили в кабинете начальника опергруппы. Потом встретились со Щербиной. Позже переоделись и поехали в Чернобыль. Там несколько человек на вертолетах вылетели на осмотр крыш третьего энергоблока и площадок главной вентиляционной трубы АЭС. По команде председателя комиссии вертолетчики несколько раз зависали над крышами третьего блока и у трубы. Члены комиссии своими глазами увидели массу графита, тепловыделяющие сборки с ядерным горючим, ТВЭЛы из циркония, железобетонные плиты и вернулись в Чернобыль.

Все снова собрались на совещание и началось обсуждение. Было предложено утвердить дозу одноразового облучения в период выполнения работ в опасной зоне 20 рентген.

В постановлении правительственной комиссии №106 от 19 сентября 1986 года было всего четыре пункта. Первый пункт гласил, что Министерству обороны СССР совместно с администрацией ЧАЭС поручается организовать и выполнить работы по удалению высокорадиоактивных источников с крыш третьего энергоблока и трубных площадок, а последний пункт решения все научно-практическое руководство возлагал на первого заместителя командира войсковой части 19772  генерал-майора Н.Д. Тараканова. Меня лично по этому поводу никто не спросил, не предупредил, тем более что я по образованию инженер-механик, а вовсе не химик. Но оспаривать решение комиссии не стал, просто чтобы не посчитали трусом.

В тот же день, 19 сентября пополудни, началась адская операция в особо опасной зоне третьего энергоблока. Через полчаса я был на командном пункте, который размещался на 5001-й отметке. По ежедневным замерам, уровни радиации в блоке у стенки, примыкающей к четвертому аварийному блоку, были 1,0–1,5 рентгена в час, а у противоположной, примыкающей ко второму блоку, — 0,4 рентгена в час. Так что за две недели пребывания на КП по 10 часов в сутки можно было с избытком «набраться» той проклятой радиации…

Первыми в зоны постоянно ходили разведчики, всякий раз уточняя меняющуюся радиационную обстановку. Я назову их имена: командир отряда дозиметрической разведки Александр Юрченко, заместитель командира отряда Валерий Стародумов; разведчики-дозиметристы: Геннадий Дмитров, Александр Голотонов, Сергей Северский, Владислав Смирнов, Николай Хромяк, Анатолий Романцов, Виктор Лазаренко, Анатолий Гуреев, Иван Ионин, Анатолий Лапочкин и Виктор Велавичюс. Герои-разведчики! О них, а не об арбатских трубадурах слагать бы песни…

Когда я прибыл на КП, воины батальона уже переоделись и стояли в строю — всего 133 человека. Я поздоровался. Довел официальное распоряжение министра обороны на проведение операции. В конце своего выступления попросил всех, кто плохо себя чувствует и не уверен в собственных силах, — выйти из строя. Строй не шелохнулся…

 

Командир взвода ставит задачу солдатам по удалению ядерного топлива с помощью пылесосов. Фото из личного архива Н. Тараканова

Особо опасная зона

Первую пятерку воинов во главе с командиром майором В.Н. Бибой я лично инструктировал у телемонитора, на экране которого отчетливо были видны зона работ и все находившиеся в ней высокорадиоактивные материалы. Вместе с командиром вышли в зону сержанты Канарейкин и Дудин, рядовые Новожилов и Шанин. На старте офицер запустил секундомер, и началась операция по удалению радиоактивных материалов. Воины работали не более двух минут. За это время майор Биба успел сбросить совковой лопатой почти 30 килограммов радиоактивного графита, сержант В.В. Канарейкин с помощью специальных захватов удалил разорванную трубу с ядерным горючим, сержант Н.С. Дудин и рядовой С.А. Новожилов сбросили семь кусков смертоносных ТВЭЛов. Каждый воин, прежде чем сбросить смертоносный груз, должен был заглянуть в развал реактора — заглянуть в ад…

Наконец секундомер замер! Впервые зазвучала сирена. Пятерка воинов во главе с комбатом быстро положила шанцевый инструмент в указанное место, мигом покинула зону через отверстие в стене и последовала на командный пункт. Здесь дозиметрист, он же и разведчик, Г.П. Дмитров вместе с военным врачом сняли показания дозиметров и объявили персонально каждому полученную им дозу облучения. Дозы у первой пятерки не превышали 10 рентген. Я хорошо помню, как комбат просил меня пустить его в зону еще раз, чтобы добрать свои 25 рентген. Дело в том, что при получении 25 рентген полагалось пять окладов.

В зону пошла очередная пятерка в составе Зубарева, Староверова, Гевордяна, Степанова, Рыбакова. И так — смена за сменой. В тот день 133 воина-героя убрали из зоны «Н» более 3 тонн высокорадиоактивных материалов.

Ежедневно после завершения работ мы готовили оперативную сводку, которую я лично докладывал генерал-лейтенанту Б.А. Плышевскому. Зашифрованные сводки отправлялись министру обороны и начальнику Главпура.

 

О П Е Р А Т И В Н А Я  С В О Д К А

19 и 20 сентября в работах по удалению высокорадиоактивных веществ с крыш 3-го энергоблока Чернобыльской АЭС принимали участие солдаты, сержанты и офицеры инженерно-позиционного батальона (войсковая часть 51975, командир — майор Биба В.Н.) в количестве 168 человек. Работы в основном выполнялись в первой особо опасной зоне «Н».

За время выполнения работ:

— собрано и сброшено в развал аварийного реактора 8,36 тонны радиоактивно зараженного графита вместе с элементами ядерного горючего;
— извлечено и сброшено в аварийный реактор две тепловыделяющие ядерные сборки общим весом 0,5 тонны;
— собрано и сброшено в развал аварийного реактора 200 кусков ТВЭЛов и других металлических предметов весом около 1 тонны.

Средняя доза облучения личного состава 8,5 рентгена.

Отмечаю особо отличившихся солдат, сержантов и офицеров: командир батальона майор В.Н. Биба, заместитель командира батальона по политчасти майор А.В. Филиппов, майор И. Логвинов, майор В. Янин, сержанты Н. Дудин, В. Канарейкин, рядовые Шанин, Зубарев, Жуков, Москлитин.

Потерь среди личного состава и происшествий нет.

Руководитель операции, первый заместитель командира
в/ч 19772 генерал-майор
Н. Тараканов

 

Юрченко и Дмитров

Операция была в разгаре, и вдруг сбой. В правом углу зоны «М», что под трубой, появились чрезмерно высокие поля — в пределах 5-6 тысяч рентген в час, а то и более… Почти все разведчики были «выбиты», то есть перебрали дозу облучения. Я подозвал командира части и говорю: «Подбери толковых офицеров-добровольцев для разведки в зоне «М». Но тут ко мне подошел Саша Юрченко: «Пойду сам». Я категорически возразил, заметив, что уже дал команду подобрать офицеров. Саша ответил, что офицер, тем более не «обстрелянный», не принесет нужных нам данных, да и вряд ли доберется до места. И один пошел в разведку. Вернувшись, по памяти набросал картограмму инженерной и радиационной обстановки. Александр Серафимович выполнил задание блестяще, но я знаю, во что обошелся ему тот выход в зону…

После этого были внесены коррективы в производство работ по времени и дозам облучения. Ту памятную картограмму я до сих пор бережно храню!

Я уже упоминал о разведчике Дмитрове. Геннадий Петрович прибыл на ЧАЭС из Обнинска добровольцем. Во время операции он почти ежедневно был со мной на третьем блоке и неоднократно выходил в разведку в особо опасные зоны. Это был блестящий мастер своего дела — эрудированный, тактичный, скромный. Солдаты его уважали. С ним мы всегда возвращались поздно ночью с третьего блока по всем тем длинным лабиринтам. Однажды вернулись на АЭС, а санпропускник уже закрыт. Вся наша чистая одежда под замком. Обувь мы сбросили еще раньше. И вот, усталые, разбитые и страшно голодные стоим и не знаем, что делать. Был двенадцатый час ночи. Говорю: «Геннадий Петрович, иди к дежурному и решай задачу, ты же разведчик». Геннадий Петрович ответил: «Есть, товарищ генерал!» — и пошел в одних носках к дежурному по АЭС. Через полчаса мы уже мылись, но перекусить так и не удалось: все было закрыто.

Вспоминаю еще один эпизод, связанный с Геннадием Дмитровым. Как-то, весь бледный, подбегает ко мне, подводит солдата и говорит: «Николай Дмитриевич, вот этот солдат мухлюет с дозами облучения. Он, кроме нашего дозиметра, установленного на груди под защиту, где-то добыл еще дозиметр и положил его в карман, а на контроль представил не наш, а свой. Но солдат этот выполнил свой долг, он работал в опасной зоне». Я пригласил командира подразделения и попросил разобраться по совести. Наказали того солдата или обошлось беседой — не знаю, но до участников операции этот факт я довел. Ведь все были добровольцы, всем предоставили возможность перед выходом на выполнение задания еще раз подумать и решить — идти или не идти в опасную зону. Какие же могли быть сомнения в руководстве операцией? Или были основания не доверять лично мне, стоящему у врат ада?..

 

Штурм трубных площадок

Но все это, как говорят в народе, — были цветочки… А вот ягодки нас ожидали на площадках главной вентиляционной трубы и у ее основания, где и графита, и ядерного горючего было просто навалом! Вентиляционная труба АЭС обеспечивала выброс в атмосферу факела очищенного в некоторой степени воздуха заборными вентиляционными системами из помещений третьего и четвертого энергоблоков. По конструкции эта труба представляла собой стальной цилиндр диаметром 6 метров. Для повышения устойчивости она была схвачена трубчатой каркасной конструкцией, опирающейся на восемь упоров (ног). Для обслуживания труба имела 6 площадок. Высота отметок 1-й площадки — 94 метра, 5-й — 137 метров. Выход на площадки обслуживания обеспечивался специальными металлическими лестницами. Каждая площадка — для безопасности — имела ограждение высотой 110 сантиметров.

В результате взрыва реактора четвертого энергоблока на все эти площадки, включая и 5-ю, были выброшены куски радиоактивно зараженного графита, разрушенные и целые ТВС, куски ТВЭЛов и другие радиоактивные вещества. При выбросе частично повредило 2-ю трубную площадку со стороны четвертого энергоблока…

И вот, в соответствии с разработанной технологией удаления высокорадиоактивных продуктов выброса, было принято решение начинать работы на 1-й трубной площадке, где радиоактивность была более 1000 рентген в час!

Работы усложнились трудностью маршрута выдвижения в зону. Команда сначала выходила на исходный рубеж, где был оборудован пост стартового офицера. Он управлял электросиреной, хронометрировал время, которое рассчитывали физики. И команда со старта по пожарной лестнице выходила через проем в перекрытии, который образовался после взрыва. Короткими перебежками по деревянному настилу все следовали через зоны «Л» и «К», где уровни радиации были 50–100 рентген в час, в зону «М». Там уровни радиации доходили до 500–700 рентген в час. Затем команда поднималась по металлической лестнице через отверстие 1-й трубной площадки в зону работ. Время выхода и возвращения — 60 секунд. Время работ в зоне 40–50 секунд. Работы велись ограниченными командами — только по 2–4 человека…

24 сентября. Начало штурма трубных площадок. Первыми на 5001-ю отметку прибыли воины полка Гражданской обороны из Саратовской области. В этом полку, в должности полкового инженера, проходила моя служба с 1962 по 1967 год, когда я с семьей переехал с Украины в Россию.

И вот теперь в аду Чернобыля, на отметке 5001, стоял личный состав воинов Саратовского полка. Не было тут ни друзей, ни знакомых… Я коротко выступил перед личным составом, рассказал, что мы работаем шестые сутки. Но предупредил, что предстоит работа самая сложная и самая опасная. Назвал уровни радиации зон (более двух тысяч рентген в час), где они, мои однополчане, начнут операцию по сбору и удалению высокорадиоактивных элементов. Внимательно всматриваясь в лица, я громко объявил, как и вчера, и позавчера, и ранее: «Кто не уверен в себе и кто плохо себя чувствует, прошу выйти из строя!» Не вышел никто. Командиру полка я отдал распоряжение разбить личный состав по командам, начать переодевание в защиту, а потом уже представлять на инструктаж.

В 8 часов 20 минут начался штурм первой трубной площадки. От воинов-саратовцев эстафету приняли саперы инженерно-дорожного полка, потом полка химической защиты и завершили — воины отдельного химического батальона.

 

О П Е Р А Т И В Н А Я   С В О Д К А

24 сентября в работах по удалению высокорадиоактивных веществ со 2-й трубной площадки Чернобыльской АЭС принял участие личный состав войсковых частей 44317, 51975, 73413, 42216 в количестве 376 человек.

За время выполнения работ:

— собрано со 2-й трубной площадки главной вентиляционной трубы и сброшено в развал аварийного реактора 16,5 тонны радиоактивно зараженного графита;
— собрано и удалено 11 полуразрушенных тепловыделяющих сборок с ядерным горючим общим весом 2,5 тонны;
— собрано и сброшено в аварийный реактор больше 100 кусков ТВЭЛов.

Средняя продолжительность времени работ составляла 40–50 секунд.

Средняя доза облучения военнослужащих 10,6 рентгена.

Потерь среди личного состава и происшествий нет.

Отмечаю наиболее отличившихся солдат, сержантов и офицеров: Миньш Э.Я., Терехов С.И., Савинскас Ю.Ю., Шетиньш А.И., Пилат Ш.Э., Илюхин А.П., Бруверис А.П., Фролов Ф.Л., Кабанов В.В. и другие.

Руководитель операции первый заместитель командира
в/ч 19772 генерал-майор
Н. ТАРАКАНОВ

 

Вертолетчики

При выполнении операции по удалению высокорадиоактивных веществ с крыш третьего энергоблока и трубных площадок нашими боевыми помощниками были славные вертолетчики — гражданские и военные.

Очень часто перед тем, как начинать операцию на третьем блоке, вертолетчики на огромных Ми-26 проливали бардой или латексом зев аварийного реактора, крыши машзала третьего энергоблока, трубные площадки. Делалось это для того, чтобы радиоактивно зараженная пыль не поднималась в воздух во время работ и не разносилась по округе.

Особенно врезались в память военный вертолетчик полковник Водолажский и представитель «Аэрофлота» Анатолий Грищенко. Хорошо помню неофициальную встречу, которую организовали Юра Самойленко и Витя Голубев. Встреча состоялась на заводе у Голубева, где они поздним вечером устроили ужин. Прибыли самые близкие мне люди — Женя Акимов, Володя Черноусенко, полковник А.Д. Саушкин, А.С. Юрченко и вертолетчики, в том числе Водолажский и Грищенко. Уже далеко за полночь мы наконец-то распрощались и разъехались… Жили все в Чернобыле.

И вот, когда 3 июля 1990 года в американском Сиэтле скончался Анатолий Грищенко, а я в это время лежал в Центральной клинической больнице, мне стало вовсе худо… Не верилось, что Анатолия больше никогда не увижу. В голове невольно прокручивалось: следом — твой черед…

Вокруг была какая-то пустота. Ведь этот живой, удивительно жизнерадостный человек был у меня в январе 1987 года в московской больнице, по его виду и предположить было невозможно, что через три года его не станет… Всплывали воспоминания об удивительно скромном и отважном вертолетчике. Он имел огромный опыт работы с крупногабаритными грузами, что и пригодилось при ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

Вертолетчики первыми пытались подавить взорвавшийся реактор. Позже они вели борьбу с вредными радиоактивными элементами, подавляя пыль из брандспойтов. Это называлось дезактивацией с воздуха. Анатолий Демьянович, кроме того, учил военных вертолетчиков переправлять крупногабаритные грузы. Затем правительственная комиссия поручила ему перемещение многотонных вентиляторов и кондиционеров. Они требовались для восстановления первых трех блоков АЭС. Более месяца была первая командировка. Тогда вместе с Грищенко честно выполнял свой долг заслуженный штурман Евгений Воскресенский. Это ему позже врач Монахова пробивала бесплатную путевку в санаторий, так как некоторые специалисты не хотели признавать у штурмана заболевание крови. А уже второй раз бесплатную путевку ему не дали. У нас это умели делать…

 

Красный флаг победы над «белой» смертью

27 сентября был очень памятный для меня день. В это утро мои коллеги по операции на АЭС в шутку говорили: «Ну, наконец-то чернобыльского генерала снимают с трубы». Но это была лишь маленькая передышка. Дело в том, что 26 сентября прилетел из Москвы генерал армии В.И. Варенников. Мне уже поздно вечером сообщили, что на следующее утро меня будут заслушивать о ходе операции. Никаких шпаргалок для доклада я не готовил — вся информация была в голове.

Утром 27 сентября состоялось совещание. До совещания Варенников долго расспрашивал меня о работах на АЭС, особенно его интересовало состояние строительства «саркофага», его фильтровентиляционной системы, результаты работ по дезактивации первого и второго энергоблоков, как выполняются указания начальника Генштаба С.Ф. Ахромеева по работам на деаэраторной этажерке третьего блока. Дело в том, что деаэраторные этажерки третьего блока выходили к развалу аварийного энергоблока, и они были тоже опасным источником высоких уровней радиации. Правительством поручалось Министерству обороны и Минсредмашу совместно выполнить работы по подавлению этой радиации. Как сейчас помню, после полученной шифровки из Генштаба мы вместе с заместителем министра среднего машиностроения А.Н. Усановым провели первое совещание и наметили мероприятия. К слову, об этом человеке: Александр Николаевич Усанов лично руководил строительством «саркофага», и его КП, более или менее защищенный, находился в том же третьем блоке, где и мой… Позже мы с ним часто встречались в шестой клинической больнице Москвы. Он тоже «схватил» лишку радиации. За Чернобыль получил Звезду Героя Социалистического Труда. Свидетельствую: эта награда Александру Николаевичу по заслугам.

На совещании я хриплым голосом докладывал о мужестве наших солдат, сержантов и офицеров, о выполненных объемах работ, о том, что еще осталось сделать.

2 октября 1986 года мы успешно завершили операцию по удалению высокорадиоактивных элементов. Всего было сброшено в развал 4-го взорвавшегося энергоблока около 200 тонн ядерного топлива, радиоактивно зараженного графита и других элементов взрыва. Под руководством Виктора Голубева были развернуты трубопроводы и с помощью гидромоторов были смыты все мелкие фракции от взрыва с крыш ЧАЭС. Специальная комиссия обследовала район работ на крышах энергоблоков, крышах машзала и трубных площадках главной вентиляционной трубы, на которую был поднят красный флаг в знак победы над «белой» смертью.

 

Николай Тараканов, 
генерал-майор, руководитель работ по ликвидации последствий аварии на ЧАЭС,
президент МООИ «Центр социальной защиты инвалидов Чернобыля»,
доктор технических наук, член Союза писателей России

^{Фото: Анна Артемьева/«Новая газета»}

Hide  

 

[jack74]

Незаконно живущий. История летчика, который спасал страну на вертолете над реактором

Цитувати

«Я уснул в полете. Взлетели, поставили автопилот. Смотрю, правый летчик спит, борттехник спит, штурман спит. А вертолет так гудит хорошо: „Уууу“… Проснулся, когда услышал мой позывной. Сколько я спал? Может, минуту, может, пару секунд». Кажется, опытный летчик Олег Чичков до сих пор не верит, что такое могло произойти с ним. Но весной 1986-го вертолеты ликвидаторов летали над атомным реактором почти без перерыва на сон.

Показати прихований контент  

«Узнал, что станция грохнула, на рыбалке»

Ходит Олег Чичков с тростью, сильно хромая на одну ногу, но держится при этом ровно — выправка полковника. В лифте, поднимаясь в редакцию, крепит к правому уху слуховой аппарат.

— Мне в Аксаковщине (в центре реабилитации. — Прим. TUT.BY) сказали, что я незаконно живущий, — смеется Олег Георгиевич. — Болячек — тридцать диагнозов. Сколько я набрал радиации — с этим люди не должны жить.

Перед нашей встречей Олег Чичков не спал. Говорит, нервы в 76 лет — никудышные, а когда речь заходит про Чернобыль, все всплывает в памяти. Десять лет назад товарищ-физик уговорил его записать воспоминания — чтоб не пропали. Сопротивлялся, но потом все же записал. Друг оформил записи в буклет. Теперь у ликвидатора есть четырнадцать печатных страниц, на которых — его собственная чернобыльская история.

Проект TUT.BY «Чернобыльцы»

Слово «чернобыльцы» звучит уже почти тридцать лет. Означает оно теперь не только и не столько жителей украинского города на реке Припять. Чернобыльцами называют спешно эвакуированных с загрязненных территорий и отселенных на «чистую» землю годы спустя. Чернобыльцы — так говорят о себе люди, схватившие в 1986 году ударную дозу радиации. Если кто-то в беседе произносит «чарнобыльскі» — остальные понимающе кивают головами.

Проект TUT.BY рассказывает истории людей, которые изменила авария на атомной станции.

В год аварии Олег Чичков, уже умудренный опытом полковник, служил в Чите, в Забайкалье.

— Я в те дни был на рыбалке на озере Кено, — рассказывает он. — Наверное, на второй день после аварии я прочитал в газете маленькую заметочку о происшествии в Чернобыле, но особого внимания на нее не обратил. На следующий день сижу, рыбачу — приезжает уазик, бежит порученец: срочно в штаб! Явился в штаб, а мне говорят: «Подбирай летчиков получше, с «Ми-26» — и в Чернобыль. Там дело плохо — надо спасать.

Вертолеты «Ми-26» присылали прямо с завода. Несколько из них приберегли для чистых работ, остальные использовали по полной. Фото из архива Олега Чичкова

Летчиков самолетом перебросили в Чернигов, в Украину. Олег Чичков объясняет, почему экипажи для «Ми-26» пришлось собирать так издалека. На тот момент во всем Союзе, по его подсчетам, было лишь около тридцати экипажей, которые умели управлять этим вертолетом так, чтобы еще и справляться с грузами на подвеске.

С вертолетов в Чернобыле сбрасывали свинец, доломит, борную кислоту в мешках — все, что могло погасить огонь и уменьшить выбросы радиоактивных веществ.

— У «Ми-26» три телекамеры — это позволяло сбрасывать грузы предельно точно, летчик из кабины видел все, что нужно, — объясняет Олег Чичков. — А другие вертолеты еще надо было «наводить»: на крышу гостиницы «Припять» сажали наводчика, позади летел вертолет-наводчик… А наша машина была и точная, и герметичная.

На борту «Ми-26» стояли радиометрические счетчики. Крайнее положение стрелки предусматривало 600 рентген — во время полетов над реактором она частенько зашкаливала, особенно в первые дни.

Среди вертолетов-ликвидаторов было несколько вертолетов для радиологической и химической разведки — «Ми-24 РХР». На один из них установили новое японское оборудование, которое могло определять высокие дозы, — с той стороны реактора, где сквозь разрушенную стену торчали голые плутониевые стержни, «лупило» больше трех тысяч рентген.

Рейсы без счета

База для летчиков размещалась на окраине Чернобыля, в четырнадцати километрах южнее АЭС. На эту площадку привозили грузы для сбрасывания в реактор.

— Я вылетал всегда первый — в 3.30, с рассветом. Пролетал над четвертым блоком и делал замеры, об их результатах тут же докладывали в Москву, — вспоминает Олег Чичков. — Например, утром 6 мая было под 300 рентген. Как только что-то в реактор сбрасывали — уровни радиации поднимались.

Снимок территории ЧАЭС и округи, который использовали летчики во время полетов. На нем можно увидеть разрушенный реактор

Порой требовалось виртуозное мастерство. Например, вертолет должен был макнуть в жерло реактора хрупкую трубку диаметром в 2 миллиметра, а длиной в 300 метров. Так замеряли температуру и другие параметры процессов, происходивших в реакторе. Операцию выполнил летчик Николай Волкозуб на «Ми-8», Олег Чичков корректировал его полет на своем вертолете. В том же 1986 году об этом случае напишет журнал «Юность».

Каждый вечер после полетов летчики мылись в полевой бане из больших армейских палаток.

— На третий день с вертолетов смылись весь камуфляж, все номера, потому что их обрабатывали спиртовой смесью, — добавляет Олег Георгиевич. — Мне потом в Аксаковщине встречались «ликвидаторы», которые говорили: «Мы водку пили каждый день — надо ж лечиться от нуклидов!»… Какое там пить? Противно было от этого запаха — настолько был пропитан спиртом вертолет!

Олег Георгиевич живет в Минске, родом из Пензы. Он с удовольствием рассказывает, как в 12 лет влюбился в небо, в 14 стал прыгать с парашютом, потом — летать на планерах. В авиационном училище в Актюбинске готовился стать летчиком истребительного профиля. Но Хрущев стал «разгонять авиацию». Многих отправили в запас, а его эскадрилью перевели на вертолеты. «Сначала расстроились, а потом я подумал: ну хоть на чем-то летать, хоть на метле. И пришлось еще два года учиться»

Для учета облучения сначала выдавали «карандаши» (карманные приспособления для оценки накопленной радиации). Их сдавали после каждого рабочего дня, пока не поняли бессмысленность занятия. Средство измерения было крайне ненадежным: ударишь или уронишь — и все показания сбрасывались. К середине мая вместо карандашей ликвидаторам выдали «накопители», которые вешали на ремень. С них показания можно было снять, только подключив к специальному прибору.

Уже перед отъездом из Чернобыльской зоны Олег Чичков узнает, что за каждый залет на реактор им записывали 8 рентген, допустимой дозой по бумагам были 24 рентгена:

— Значит, три полета — и все, экипаж надо убирать. Где же столько наберешь людей? Мы не считали, сколько раз мы летали на реактор, — порой, может, и десять раз за день. Работать надо было. Может, первые партии экипажей и летали по три раза, а потом «снимались»… Но мы были на «Ми-26» последними, подменять нас было некому. Знаю, что летчиков до нас, которые набирали больше 24 рентген, отправляли в ЦНИАГИ (центральный научно-исследовательский авиационный госпиталь. — Прим. TUT.BY) — там у них брали спинномозговые пункции. А когда у тебя берут пункцию, очень большая вероятность остаться инвалидом на всю жизнь. Я сказал тем, кто документы выписывал: «Чтобы у меня и у моих ребят больше 23 рентген не было». И нам писали по 22… Потом, гораздо позже, в Аксаковщине, по летной книжке мне прикинули, что получил облучение рентген под 300…

Во время службы в Забайкалье Олег Чичков на «Ми-26» вытаскивал вертолеты, упавшие в пропасть

Парней, которые еще не успели жениться или «родить» детей, полковник Чичков на реактор не отправлял.

— Летали на реактор я и те, у кого есть дети, взрослые люди. С борттехниками сложнее — каждый борттехник закрепляется за самолетом, отвечает за него, техников нельзя менять, в отличие от летчиков, штурманов… А борттехниками были молодые ребята, — голос Чичкова медленно стихает. — Вот те ребята, я подозреваю, очень сильно «схватили» и покойники уже все…

«Ветер хватал пропитанный нуклидами песок и нес на людей»

После того как огонь в реакторе затух, летчики занялись дезактивацией местности — на всей площади АЭС и в радиусе 30 километров надо было поливать землю специальной смесью. На вертолетном заводе в Ростове изготовили специальное приспособление: к «брюху» вертолета крепилась штанга с отверстиями, в середине штанги — дополнительные баки на 20 тонн.

— На станции собирались строить 5-й и 6-й энергоблоки, поэтому там оказалась масса стройматериалов: цемент, песок в бумажных мешках. От высокой температуры мешки лопались. Ветер хватал песок, пропитанный нуклидами, и нес на людей. Мы с вертолетов заливали эту радиоактивную пыль.

Стоп-кадр из документального фильма «В небе Чернобыля» киностудии Министерства обороны СССР о работе вертолетчиков во время ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, 1986 год

Лавировать над станцией было непросто: мешали электроопоры, антенное поле с высокочастотными излучателями, антенные громоотводы — очень высокие, на которых сейчас не работали маячки. Был участок, куда Олег Чичков отказался отправлять свои экипажи, — там стояли строительные краны. Они не были зафиксированы: стрелы болтались туда-сюда, висели тросы, — легко было зацепиться.

— Туда и руководителя полетов высадить нельзя было: тысяча рентген. Мне грозили. Я говорю: «Хотите — снимайте с должности, звоните Горбачеву, но я туда не пойду и никого на смерть не пошлю».

В октябре 1986-го на станции рухнул вертолет ликвидаторов. Экипажи Чичкова к тому времени уже разъехались по домам. «Ми-8» задел хвостовым винтом трос. Командиром вертолета был летчик первого класса капитан Воробьев, погибли все члены экипажа.

— Мне всю жизнь говорят: ты человек конфликтный, с тобой тяжело договориться в случае чего. А я так считаю: если ты уверен в своей правоте, то ее надо отстаивать, — добавляет Олег Чичков.

Сон в полете и свинцовый привкус

Во время работы в Украине видел летчик и «рыжий лес» неподалеку от атомной станции, ставший трагически знаменитым.

— Мы его называли горелым. Он коричневого цвета был, понимаете? Я, когда уже на поливе работал, чуть дальше пролетел, посмотрел… Там вороны везде дохлые лежат. Вообще все померло.

Постоянно хотелось спать. Уже потом он прочтет, что сильная сонливость — симптом радиационного облучения.

— Однажды взлетели, поставили машину на автопилот. Смотрю, правый летчик спит, борттехник спит, штурман спит. А вертолет так гудит хорошо: «уууу»… Проснулся, когда услышал мой позывной. Сколько я спал? Может, минуту, может, пару секунд. Но факт в том, что и я уснул, представляете? Прилетел, доложил начальству: так дело не пойдет.

Аппетита не было, особенно не хотелось мяса. Постоянный свинцовый привкус.

— Я ел, считай, только огурчики маленькие. Ведро пластмассовое принесут — я их наверну с хлебом украинским…

Свинцовый привкус иногда появляется и сейчас. В воспоминаниях полковника записано:

«Уже в это время было ясно, что экипажи довольно быстро набирают „дозы“. Два-три дня — и в госпиталь. Стали принимать меры. Листом свинцовым выкладывались полы кабины, а иногда и парашютные чашки в креслах пилотов. Химики утверждали, что 1 сантиметр свинца понижает облучение в два раза».

Стоп-кадр из документального фильма «В небе Чернобыля» киностудии Министерства обороны СССР о работе вертолетчиков во время ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, 1986 год

Сегодня считается: решение сбрасывать свинец в реактор было ошибкой. Так, помимо радиации, в окружающую среду попали сотни тысяч тонн свинца — токсичного для живых организмов тяжелого металла.

— Там было много ученых, и у каждого свое мнение, — рассуждает летчик. — Одни говорили, что свинец надо бросать, другие — что не надо. С одной стороны, свинец «связывал» все радиоактивное. С другой — он сам по себе ядовитый… Как организовывать ликвидацию — это физикам, химикам надо было думать. Но могу сказать, что академик Александров ходил носом вниз, не поднимая глаз (Анатолий Александров — видный физик, представитель Академии наук СССР. — Прим. TUT.BY). Не потому, что у него шея болит…

Олег Чичков заглядывает в глаза долго, прицельно. Этот взгляд выдержать непросто. Именно из-за привычки смотреть прямо в глаза последние пять лет он обходится без врачей.

— К ним же придешь — а у них глаза оловянные! Спрашиваешь, почему врачи сейчас такие? Говорят, мол, вам бы столько платили, и не то б было… А нам там сколько платили, в Чернобыле? Никто там денег не давал. Лично я вернулся и получил в Забайкалье обычную получку. Только позже я узнал, что мне пять окладов за ликвидацию было положено… Обратился: будут ли деньги какие-то? Сказали: «Олег Георгиевич, все финансовые ведомости по Чернобылю через полгода были уничтожены». А их положено несколько лет хранить.

На мародерстве милиция ловила милицию

Олег Георгиевич считает: на ликвидации хватало людей, слонявшихся без цели и нужды. Большинство таких — политработники.

— Они, значит, нас «вдохновляли». Ходят, ворон ловят. Пробудет такой три дня, идет в строевой отдел, пишет справку: «В течение такого-то срока находился в Чернобыльской зоне», — нарочито дрожащим голосом собеседник пародирует поведение людей, которые приезжали на станцию ради галочки. —  Находился! Вот именно. А чего ты там находился? Что ты делал? И он участник, он ликвидатор, и льготы ему давай…

Экипажи Олега Чичкова находились в зоне радиоактивного загрязнения с 5 мая по 11 июня

Олег Чичков вспоминает, как из опустевших домов мародеры выносили добро:

— В один из дней ко мне приходит милицейское начальство, просит выделить вертолет. Мол, из брошенных сельских магазинов «партизаны» (призванные на ликвидацию резервисты. — Прим. TUT.BY) вытаскивают все, а то и вообще напьются и там же спят. Согласовали со штабом, стали каждый день выделять вертолет с экипажем для облетов. Оказалось: «партизаны» «партизанами», так ведь ворует милиция. История была: милиция житомирская поймала киевскую милицию. Тащили из домов в Припяти мебель, ковры, посуду, бытовую технику, даже формы не снимая.

Олег Георгиевич однажды сам шуганул милицию, которая грузила себе в машину мешки со свинцовой дробью по 30 кило. Вспоминая это, военный смеется:

— Пошел слух: у летчиков есть такой полковник, который сказал, что воров и пьяниц в реактор бросать будет. Это я, шутя, как-то сказал, а оно вот мигом разлетелось…

«Ликвидаторами все хотят быть, но не все — ликвидаторы»

После Чернобыля он летал еще четыре года. Потом кем только ни работал — даже охранником во Дворце Республики. По небу скучает — бывает, снятся полеты. Недавно посидел в вертолете в авиационном музее на Боровой — прослезился.

Олег Чичков рассуждает: не все летчики со значком первого класса — первоклассные летчики.

— Есть летчик, которому Бог дал. Он сел и сросся с машиной — у него все будет получаться. А есть летчик, который боится, сомневается. Да, он соберется, поднатужится ради этого значка первого класса — получит его. Но он не первоклассный летчик.

По-всякому бывает и с ликвидаторами.

— Все хотят быть ликвидаторами, но ликвидаторы не все. Те, которые бегали водку пить, а к вечеру спьяну уже на ногах стоять не могли, — это что, ликвидаторы? Я как-то в Аксаковщине повстречался с ветеринарным врачом из Брагина. Он скотину сортировал. Говорит: «У нас там было по 250 миллирентген!». Первая группа инвалидности — а сам каждый день коньяк хлещет. Я говорю: «А у нас было, может, и по 5 тысяч рентген». «Где это у вас?» — не верил. Потом обходил меня стороной и жалел, что со мной пооткровенничал. Из тех, кто над реактором висел, — жив я один, пожалуй, остался. Да и я уже был «готов»: в девяностых у меня микроинсульт был, одну сторону парализовало, говорить не мог. Потом меня китайские врачи спасли.

Там, в Чернобыле, времени на страх не было. «Конечно, страшно, но это потом осознаешь. Ведь она, радиация, не стреляет, не подрывает, сверху не бомбит, — рассуждает летчик. — Тем и опасна

У ликвидатора Чичкова, тушившего огонь в реакторе, третья группа инвалидности, за которую нынче в Беларуси не положено льгот.

— Мне давали вторую группу, нерабочую. Но у меня тогда была пенсия 38 долларов, а времена такие были, что я не мог не работать: трое детей, надо было помогать. И я упросил все-таки поставить мне третью, рабочую группу. Как льготы отменили, как-то поинтересовался, что там со второй группой. А мне говорят: поезд ушел. Ну ушел — так ушел. Мне и не надо ничего. Я не такой человек, которому надо что-то выпрашивать, жаловаться. Плюнул на все, живу в удовольствие: дома не сижу колом, хожу на рыбалку, водку пью по праздникам, курю до сих пор, — смеется Олег Георгиевич. — Трое детей у меня, трое внуков — всем нужно уделить время. Что мне еще надо?

Hide