Віршографія

[Yuliya]

Борис Пастернак

Ветер

Я кончился, а ты жива.

И ветер, жалуясь и плача,

Раскачивает лес и дачу.

Не каждую сосну отдельно,

А полностью все дерева

Со всею далью беспредельной,

Как парусников кузова

На глади бухты корабельной.

И это не из удальства

Или из ярости бесцельной,

А чтоб в тоске найти слова

Тебе для песни колыбельной.

Анна Ахматова

Любовь

То змейкой, свернувшись клубком,

У самого сердца колдует,

То целые дни голубком

На белом окошке воркует,

То в инее ярком блеснет,

Почудится в дреме левкоя...

Но верно и тайно ведет

От радости и от покоя.

Умеет так сладко рыдать

В молитве тоскующей скрипки,

И страшно ее угадать

В еще незнакомой улыбке.

Марина Цветаева

Ты солнце в выси мне застишь,

Все звезды в твоей горсти!

Ах, если бы — двери настежь! —

Как ветер к тебе войти!

И залепетать, и вспыхнуть,

И круто потупить взгляд,

И, всхлипывая, затихнуть —

Как в детстве, когда простят.

[sweetlena]

Прощай, прощай, чужа мені людино!

Ще не було ріднішого, як ти.

Оце і є той випадок єдиний,

Коли найбільша мужність – утекти.

© Лiна Костенко

[Olesya]

Перед днем рожденья всегда хандреж:

Видел ли Париж? Сделал хоть на грош?

Шутишь - изнутри ж пробирает дрожь;

Что ни говоришь - все кому-то врешь.

Перед днем рожденья всегда мандраж:

Вся горишь, орешь, прямо входишь в раж,

Будто превышаешь хронометраж;

Пропадает сон, нападает жор,

Происходит всяческий форс-мажор:

Ты стоишь над этим как дирижер,

Когда в яме его пожар

Перед днем рожденья ты как Бежар,

Заходящийся в диком танце -

Бьешься так, что сходит случайный жир

А всего-то навсего - пассажир:

Перекур на одной из станций.

*****

Жаль, в моих смс-архивах программы нету,

Что стирала бы слой отмерший в режиме «авто».

Я читаю «ну я же рядом с тобой» - а это

Уже неправда.

Недействительные талоны; ущерб немыслим.

Информация неверна; показанья лживы.

Он писал мне «я тут умру без тебя», но мы с ним

Остались живы.

Я читаю: «Я буду после работы сразу

И останусь» - но не останется. Нестыковки.

Пусть указывают срок годности каждой фразы

На упаковке.

Истечет ведь куда быстрее, чем им поверишь.

И за это им даже, в общем-то, не предъявишь.

Сколько нужно, чтоб написать их? Минуты две лишь

И десять клавиш.

Сколько нужно, чтоб обезвредить их, словно мину

У себя в голове?.. Сапер извлечет из почвы

Как из почты, и перережет, как пуповину

Проводочек: «Эй, половина.

Спокойной ночи».

Вера Полозкова

[Yuliya]

Александр Блок

«В густой траве ...»

В густой траве пропадешь с головой.

В тихий дом войдешь, не стучась...

Обнимет рукой, оплетет косой

И, статная, скажет: "Здравствуй, князь.

Вот здесь у меня - куст белых роз.

Вот здесь вчера - повилика вилась.

Где был, пропадал? что за весть принес?

Кто любит, не любит, кто гонит нас?"

Как бывало, забудешь, что дни идут,

Как бывало, простишь, кто горд и зол.

И смотришь - тучи вдали встают,

И слушаешь песни далеких сел...

Заплачет сердце по чужой стороне,

Запросится в бой - зовет и манит...

Только скажет: "Прощай. Вернись ко мне" -

И опять за травой колокольчик звенит...

Цветаева Марина

* * *

Кроме любви

Не любила, но плакала. Нет, не любила, но все же

Лишь тебе указала в тени обожаемый лик.

Было все в нашем сне на любовь не похоже:

Ни причин, ни улик.

Только нам этот образ кивнул из вечернего зала,

Только мы – ты и я – принесли ему жалобный стих.

Обожания нить нас сильнее связала,

Чем влюбленность – других.

Но порыв миновал, и приблизился ласково кто-то,

Кто молиться не мог, но любил. Осуждать не спеши!

Ты мне памятен будешь, как самая нежная нота

В пробужденье души.

В этой грустной душе ты бродил, как в незапертом доме…

(В нашем доме, весною…) Забывшей меня не зови!

Все минуты свои я тобою наполнила, кроме

Самой грустной – любви.

[speaker]

Роберт Луис Стивенсон

РОЖДЕСТВО В МОРЕ

Снасти обледенели, на палубах сущий каток,

Шкоты впиваются в руки, ветер сбивает с ног -

С ночи норд-вест поднялся и нас под утро загнал

В залив, где кипят буруны между клыками скал.

Бешеный рев прибоя донесся до нас из тьмы,

Но только с рассветом мы поняли, в какой передряге мы.

"Свистать всех наверх!" По палубе мотало нас взад-вперед,

Но мы поставили топсель и стали искать проход.

Весь день мы тянули шкоты и шли на Северный мыс,

Весь день мы меняли галсы и к Южному вспять неслись.

Весь день мы зазря ладони рвали о мерзлую снасть,

Чтоб не угробить судно да и самшм не пропасть.

Мы избегали Южяого, где волны ревут меж скал,

И с каждым маневром Северный рывком перед нами вставал.

Мы видели камни, и домики, и взвившийся ввысь прибой,

И пограничного стражника на крыльце с подзорной трубой.

Белей океанской пены крыши мороз белил,

Жарко сияли окна, дым из печей валил,

Доброе красное пламя трещало по всем очагам,

Мы слышали запах обеда, или это казалось нам.

На колокольне радостно гудели колокола -

В церковке нашей служба рождественская была.

Я должен открыть вам, что беды напали на нас с Рождеством

И что дом за домиком стражника был мой отеческий дом.

Я видел родную столовую, где тихий шел разговор,

Блики огня золотили старый знакомый фарфор;

Я видел старенькой мамы серебряные очки

И такие же точно серебряные отца седые виски.

Я знаю, о чем толкуют родители по вечерам, -

О тени дома, о сыне, скитающемся по морям.

Какими простыми и верными казались мне их слова,

Мне, выбиравшему шкоты в светлый день Рождества!

Вспыхнул маяк на мысе, пронзив вечерний туман.

"Отдать все рифы на брамселе!" - скомандовал капитан.

Первый помощник воскликнул: "Но корабль не выдержит, нет!"

"Возможно. А может, и выдержит", - был спокойный ответ.

И вот корабль накренился, и, словно все оценив,

Он точно пошел по ветру в узкий бурный пролив.

День штормовой кончался на склонах зимней земли;

Мы вырвались из залива и под маяком прошли.

И, когда на открытое море нацелился нос корабля,

Все облегченно вздохнули, все, - но только не я.

Я думал в черном порыве раскаянья и тоски,

Что удаляюсь от дома, где стареют мои старики.

[speaker]

Михаил Васильевич Науменко

Ода ванной комнате

Ванная - место, где можно остаться совсем одному,

Сбросить груз забот, растворить их в воде.

Дверь заперта и сюда не войти уже никому,

Ты, наконец, один в этой белой пустоте.

Ванная - место, где можно раздеться совсем донага,

Вместе с одеждой сбросить улыбки, страх и лесть.

И зеркало, твой лучший друг, плюнет тебе в глаза,

Но вода все простит и примет тебя таким, как ты есть.

О, Боже! Как хочется быть кем-то -

Миллионером, рок-звездой,

Святым, пророком, сумасшедшим

Или хотя бы самим собой...

Самим собой? Это сложно...

Это возможно только здесь.

Ванная - место, где так легко проникнуть в суть вещей,

Поверить, что ты знаешь где правда, а где ложь,

А главное - никто не видит чем ты занят здесь -

То ли режешь вены, то ли просто блюешь.

О, ванная комната!

Пою тебе хвалу

За простоту,

За чистоту,

За мыло и за душ,

За всепрощение,

За воскрешение,

За очищенье наших душ!

[sweetlena]

"Я люблю одиночество!"

"Я люблю одиночество!"

В этом крике — души нагота.

Одиночество любят от боли,

но от радости — никогда.

Тишину одиночество дарит,

избавляющую от обид.

Одиночество не ударит,

Одиночество не оскорбит.

Одиночество понимает,

как мужчина не сможет понять.

Одиночество обнимает,

как мужчина не сможет обнять.

Но на голые нервы надето

платье —

всё в раскаленных крючках!

"Я люблю одиночество!"

это

"Мне не больно!" —

под пыткой кричать.

А ведь больно,

так

Господи, больно,

что прижать бы к себе хоть кого,

Одиночество любят тем больше,

чем сильней ненавидят его.

Прокричать ненавистный

подстрочник, застрявший в груди:

"Я люблю одиночество!"

"Я люблю одиночество!" —

А потом прошептать перевод,

беззащитное: "Не уходи!"

Евгений Евтушенко

[solnishko]

Я не люблю фатального исхода.

От жизни никогда не устаю.

Я не люблю любое время года,

Когда веселых песен не пою.

Я не люблю открытого цинизма,

В восторженность не верю, и еще,

Когда чужой мои читает письма,

Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда наполовину

Или когда прервали разговор.

Я не люблю, когда стреляют в спину,

Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,

Червей сомненья, почестей иглу,

Или, когда все время против шерсти,

Или, когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой,

Уж лучше пусть откажут тормоза!

Досадно мне, что слово "честь" забыто,

И что в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья,

Нет жалости во мне и неспроста -

Я не люблю насилье и бессилье,

Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя, когда я трушу,

Досадно мне, когда невинных бьют,

Я не люблю, когда мне лезут в душу,

Тем более, когда в нее плюют.

Я не люблю манежи и арены,

На них мильон меняют по рублю,

Пусть впереди большие перемены,

Я это никогда не полюблю.

Высоцкий В.

[yura2281]

Владей собой среди толпы смятенной,

Тебя клянущей за смятенье всех,

Верь сам в себя, наперекор вселенной,

И маловерным отпусти их грех;

Пусть час не пробил, жди, не уставая,

Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;

Умей прощать и не кажись, прощая,

Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,

И мыслить, мысли не обожествив;

Равно встречай успех и поруганье,

Не забывая, что их голос лжив;

Останься тих, когда твое же слово

Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,

Когда вся жизнь разрушена, и снова

Ты должен все воссоздавать с основ.

Умей поставить, в радостной надежде,

На карту все, что накопил с трудом,

Все проиграть и нищим стать, как прежде,

И никогда не пожалеть о том;

Умей принудить сердце, нервы, тело

Тебе служить, когда в твоей груди

Уже давно все пусто, все сгорело.

И только Воля говорит: "Иди!"

Останься прост, беседуя с царями,

Останься честен, говоря с толпой;

Будь прям и тверд с врагами и с друзьями,

Пусть все, в свой час, считаются с тобой;

Наполни смыслом каждое мгновенье,

Часов и дней неумолимый бег,--

Тогда весь мир ты примешь, как владенье,

Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

Рельярд Киплинг

[speaker]

Майк Науменко

Сидя на белой полосе

Меня спросили, что происходит со мной,

И я не знал, что сказать в ответ.

Скорее всего - просто ничего.

Перемен, во всяком разе, нет.

Мне, право, недурно живется,

Хотя я живу не как все.

Я удобно обитаю посредине дороги,

Сидя на белой полосе.

Машина обгоняет машину,

И каждый спешит по делам.

Все что-то продают, все что-то покупают,

Постоянно споря по пустякам.

А я встречаю восход и провожаю закат.

Я вижу мир во всей его красе.

Мне нравится жить посредине дороги,

Сидя на белой полосе.

Я хотел бы стать рекой, прекрасной рекой.

И течь туда, куда я хочу.

Возможно, это покажется странным,

Но поверьте - я не шучу.

Но я городской ребенок,

А реки здесь одеты в гранит.

Я люблю природу, но мне больше по нраву

Урбанистический вид.

Я ничего не имею против того,

Чтоб пробежаться босиком по росе.

Но я живу здесь, дыша парами бензина,

Сидя на белой полосе.

Я хотел бы стать садом, прекрасным садом,

И расти так, как я хочу.

Возможно, это прозвучит забавно,

Но поверьте - я не шучу.

Но при каждом саде есть свой садовник,

Его работа - полоть и стричь.

Работа прекрасна и даже безопасна,

Но желаемого трудно достичь.

А я доволен любой погодой,

Я счастлив солнцу, и я рад грозе.

И я живу так, как мне живется,

Сидя на белой полосе.

Мне недоступна вся ваша спешка,

Мне непонятен ваш ажиотаж.

Я не вижу причин суетиться.

Я не знаю, зачем входить в раж.

И я надеюсь жить здесь вечно,

А нет - так почить в бозе

Прямо здесь?

Прямо здесь! На этом самом месте -

Сидя на белой полосе.

[Tolik_lt]

Вони сказали: за що ти тримаєшся, брат?

Мало в твоєму житті було бід і втрат?

Мало крові й жовчі було в твоєму житті?

Спитаєш у прокурора, які тобі світять статті.

Вони заспокоювали: не переймайся ти так.

Ось тобі всі адреси, ось квиток на літак.

Вигребеш поступово, ти ж не останній псих.

Потрібно вміти вчасно здати усіх.

Ти постарів, брат, тому давай без образ.

Час змінився на краще – подивися на нас.

Якщо дуже довго сидіти коло ріки,

Рано чи пізно вниз попливуть мертвяки.

Вони говорили про сім’ї та біржовиків,

про трабли з бюджетом й афганських бойовиків,

про польський ринок і про китайський прорив.

Я їх спочатку слухав, а потім заговорив:

Я народився в країні, якої немає давно.

Я сам її знищував і пускав на дно.

Я ховав цю країну, коли вас ще не було.

Так що не вам мені розповідати про родинне тепло.

Я прийшов у цей бізнес з вулиці, ще за совка.

Я точно знаю, що класова рівність – найбільш нетривка.

Я палив кооператорів у вісімдесятих,

і в дев’яностих бомбив фірмачів.

Я ніде не вчився політекономіки,

і сам нікого не вчив.

Я торгував усім, що має якусь ціну,

газом, лісом та боєприпасами через фірму одну.

Я завіз стільки товару через одеський порт,

що коли по п’яні тонув,

за мною тонув ескорт.

Я вивозив теплих банкірів у приміські ліси.

Купував губернаторів і продавав голоси.

Я, на відміну від вас, пам’ятаю про кожну з утрат.

Бачиш цей шрам, синок - це на мене впав банкомат.

Навіть в двотисячних, коли з’явилися ви –

діти лібералізму, вершники без голови,

я топив кораблі й переходив босоніж моря,

доки Варна й Констанца пам’ятали моє ім’я.

І все, що ви знаєте про католиків та мусульман –

лише туман, густий прибережний туман,

в якому ви губитеся, як піонери в кущах,

або як невчена піхота в травневих дощах.

Немає жодних невірних і жодних святих,

немає жодних відмічених і жодних простих,

жодних партнерів, жодних, синок, ворогів –

є лише наше сонце, вмерзле поміж снігів.

Є лише наші жінки, які нам спиняють серця.

Є лише наша подяка, як вигадка від творця.

Подяка, яку відчуває риба,

коли ріка промерзає до дна.

Бо там, де для вас триває партнерство,

для мене триває війна.

Є лише ті, кого ми ховали й кого несли,

неважливо, де саме вони полягли, неважливо, коли.

Є лише наші радість і вміння, котрі не зникнуть ніде,

А всі нюанси ведення бізнесу

завжди вирішить одна РГД.

І що ви мені говорите про долари та рублі,

нам із вами лежати в одній землі,

а наша земля, наче віра – вона глибока й тверда,

і з цього боку її повітря, а з того боку – вода.

Час не змінюється, змінюємося ми,

розбиваючися в гівно чи виходячи із тюрми,

переходячи через кордони чи повертаючи давні борги,

і якщо хто й прийде на ваші поминки – це друзі та вороги.

І все, що я говорив їм, і що вони говорили мені,

виривалося з горлянок і запалювало вогні,

і ці вогні горіли в темряві, як маяки,

на які виходили з темряви

зомбі, привиди, мертвяки.

С.Жадан, зі збірки "Вогнепальні й ножові"

[solnishko]

Все живое особой метой

Отмечается с ранних пор.

Если не был бы я поэтом,

То, наверно, был мошенник и вор.

Худощавый и низкорослый,

Средь мальчишек всегда герой,

Часто, часто с разбитым носом

Приходил я к себе домой.

И навстречу испуганной маме

Я цедил сквозь кровавый рот:

«Ничего! Я споткнулся о камень,

Это к завтраму все заживет».

И теперь вот, когда простыла

Этих дней кипятковая вязь,

Беспокойная, дерзкая сила

На поэмы мои пролилась.

Золотая, словесная груда,

И над каждой строкой без конца

Отражается прежняя удаль

Забияки и сорванца.

Как тогда, я отважный и гордый,

Только новью мой брызжет шаг...

Если раньше мне били в морду,

То теперь вся в крови душа.

И уже говорю я не маме,

А в чужой и хохочущий сброд:

«Ничего! Я споткнулся о камень,

Это к завтраму все заживет».

Есенин С.

[sweetlena]

Мы в детстве были много откровенней:

— Что у тебя на завтрак?

— Ничего.

— А у меня хлеб с маслом и вареньем.

Возьми немного хлеба моего...

Года прошли, и мы иными стали,

Теперь никто не спросит никого:

— Что у тебя на сердце? Уж не тьма ли?

Возьми немного света моего...

А. Решетов «ЧАША»

[lilechka]

Вы поблекли. Я — странник, коричневый весь.

Нам и встретиться будет теперь неприятно.

Только нежность, когда-то забытая здесь,

Заставляет меня возвратится обратно.

Я войду, не здороваясь, громко скажу:

— Сторож спит, дверь открыта, какая небрежность!

Не бледнейте! Не бойтесь! Ничем не грожу,

Но прошу вас: отдайте мне прежнюю нежность.

Унесу на чердак и поставлю во мрак

Там, где мышь поселилась в дырявом штиблете.

Я старинную нежность снесу на чердак,

Чтоб ее не нашли беспризорные дети.

Леонид Мартынов

[sweetlena]

Отримала я ненаписаний лист.

Торкнула той лист, як струну гітарист.

Я чую слова, де ні слова нема.

Я теж, як і ти, від любові німа.

Кохання — це мука. Кохання — це хист.

Кохання — це твій ненаписаний лист.

Ліна Костенко

[speaker]

Владимир Высоцкий

Охота на волков

Рвусь из сил, и из всех сухожилий,

Но сегодня опять, как вчера,

Обложили меня, обложили,

Гонят весело на номера.

Из-за ели хлопочут двустволки,

Там охотники прячутся в тень.

На снегу кувыркаются волки,

Превратившись в живую мишень.

Идет охота на волков,

Идет охота.

На серых хищников

Матерых и щенков.

Кричат загонщики,

И лают псы до рвоты.

Кровь на снегу и пятна красные флажков.

Не на равных играют с волками

Егеря, но не дрогнет рука.

Оградив нам свободу флажками,

Бьют уверенно, наверняка!

Волк не может нарушить традиций.

Видно, в детстве, слепые щенки,

Мы, волчата, сосали волчицу

И всосали: нельзя за флажки!

Наши ноги и челюсти быстры.

Почему же, вожак, дай ответ,

Мы затравленно рвемся на выстрел

И не пробуем через запрет?

Волк не должен, не может иначе!

Вот кончается время мое:

Тот, которому я предназначен,

Улыбнулся и поднял ружье.

Но а я из повиновения вышел,

За флажки: жажда жизни сильней,

Только сзади я с радостью слышал

Изумленные крики людей.

Рвусь из сил, из всех сухожилий,

Но сегодня не так, как вчера.

Обложили меня, обложили,

Но остались ни с чем егеря!

Идет охота на волков,

Идет охота.

На серых хищников

Матерых и щенков,

Кричат загонщики,

И лают псы до рвоты,

Кровь на снегу и пятна красные флажков.

1968

[solnishko]

ПЕСЕНКА О МИСТИФИКАТОРАХ

Мир привык менять одежду,

Что ни день – уже в другой,

Так что нет различий между

Господином и слугой.

Показал толпе бумагу,

Где печать и вензеля,

И, глядишь, тебя, бродягу

Все сочли за короля.

Пропустил стаканчик лишку,

Покуражился слегка,

И, глядишь, тебя, трусишку,

Все сочли за смельчака.

Изменил хотя бы просто

Выражение лица,

И, глядишь, тебя, прохвоста,

Все сочли за мудреца.

Но, подняв бокал кларета,

Скажем добрые слова

В адрес тех, кто делал это,

Только ради озорства.

Кто, служа перу и кисти,

В мире пестрой мишуры

Не знавал иной корысти,

Кроме радости игры.

Кто, - блефуя всенародно,

Потешаясь над толпой,

Притворяясь кем угодно, -

Был всегда самим собой!..

Л. Филатов

[speaker]

Иосиф Александрович Бродский

На столетие Анны Ахматовой

Страницу и огонь, зерно и жернова,

секиры острие и усеченный волос -

Бог сохраняет все; особенно - слова

прощенья и любви, как собственный свой голос.

В них бьется рваный пульс, в них слышен костный хруст,

и заступ в них стучит. Ровны и глуховаты,

затем, что жизнь - одна, они из смертных уст

звучат отчетливей, чем из надмирной ваты.

Великая душа, поклон через моря

за то, что их нашла, - тебе и части тленной,

что спит в родной земле, тебе благодаря

обретшей речи дар в глухонемой вселенной.

Июль 1989

[Caprichos]

в ней много боли, боли и тоски...

душа в тиски

зажата, не летает,

не спит ночами в сумерках весны...

простить бы все, да сердце не прощает...

в ней много грусти... все нести в себе -

как сор в избе,

уже не спрячешь в угол...

и приговор, как камень на спине,

сама себе... лишь волю в грубый узел...

в ней много снов, но спать уже нет сил...

в душе настил

проблем, тревог, печали...

все силы жить как будто утащил

какой-то тип, смеющийся из дали...

но вот еще - в ней много жажды жить!

и ворожить

над собственной судьбою

она не даст: ни суть свою убить,

ни в омут темный светлой головою...

мой любимый рифмоплет, самый светлый человечек и просто замечательный друг - Андрей Заулочний

[sweetlena]

Я людям чужд и мало верю

Я добродетели земной:

Иною мерой жизнь я мерю,

Иной, бесцельной красотой.

Я верю только в голубую

Недосягаемую твердь.

Всегда единую, простую

И непонятную, как смерть.

О, небо, дай мне быть прекрасным,

К земле сходящим с высоты,

И лучезарным, и бесстрастным,

И всеобъемлющим, как ты.

Дмитрий Мережковский

[Olesya]

Травень є травень. І ми неповторно живі,

й наші сади мов ліси з непролазною тінню.

Скільки тепла подаровано цьому камінню,

світла — цим вікнам, підземного тління — траві?

Скільки увімкнуто в нас кольорових вогнів?

Травня несем на собі неспокійну відзнаку:

тут, між великістю каменя й малістю злаку,

чи не обернеться милість природи на гнів?

Скільки на наших очах облетіло кульбаб?

Що залишається — стебел пусте безголів’я?

Мислячих стебел розкішно-густе пустослів’я?

Стежмо за вітром, і промінь — мов поданий трап.

Кров переміниться. Цвіт на каштанах мине.

Ми поспішаємо жити, немов після мору.

Може, у тім і спасіння — пізнати цю пору,

ніби останнє цвітіння. Єдине. Одне.

Юрій Андрухович

[lilechka]

Моей душе покоя нет.

Весь день я жду кого-то.

Без сна встречаю я рассвет -

И все из-за кого-то.

Со мною нет кого-то.

Ах, где найти кого-то!

Могу весь мир я обойти,

Чтобы найти кого-то.

О вы, хранящие любовь

Неведомые силы,

Пусть невредим вернется вновь

Ко мне мой кто-то милый.

Но нет со мной кого-то.

Мне грустно отчего-то.

Клянусь, ЧТО ВСЕ БЫ Я ОТДАЛ

На свете для кого-то!

Роберт Бёрнс

[speaker]

Акико Есано

Всего-то: гость

Прислонился к откосу двери

В моем доме,

И сделался храмом дом.

Сумрак весенний.

В единый день

Сердце мое,

Мирскую познавшее горечь,

Просквозили – весенний ветр

И осенний – разом.

Всего-то половинка любви –

Любовь без ответа, -

Но разве она пылает не ярче

Слепящего солнца

В высоком небе?

Ты - сияние звезд

В зимнем ночном небе.

Кто-то скажет:

Всего одной, -

Отвечу: всех до единой.

Мечтаю,

Чтобы во тьме щека твоя рдела,

Когда в хижине горной

Я растоплю жарко-жарко

Огонь в очаге.

Предвечен

Ход небесных светил:

Едва закатилось солнце,

Над руинами замка

Луна всплывает.

Ветви в цвету -

Ароматные девичьи руки, -

Белея, приветствуют грациозно

Прекрасной весны

Лучшую пору.

Вечные чайки

Над гладью реки Синано

Без устали чертят воздух -

Меряют крыльями

Тысячеверстые дали.

Небо с землею

Соединились в зыбком сплетении -

Наплывший с моря туман

Проник в цветущие кроны

Сакуры горной.

[vaz75]

"Я поэт, звусь я Светик

От меня Вам всем приветик"

Светик

[sweetlena]

Я за тобой не побегу, хорошая…

погода, знаешь, не совсем удачная…

ты, как всегда, умеешь быть ухоженной,

красивым бабам так идёт прозрачное…

Какая глупость – тет-а-тет на лестнице,

не простудись – весь вечер небо в крапинку...

Скажи – а он, наверно, тоже бесится,

когда ты душу со спины царапаешь…

А я то думал - мы с тобой учёные,

что мы сумеем и пройдём по краешку.

Ну что ж ты ждёшь. Давай - соври о чём-нибудь.

Ну что ж ты ждёшь. Пока. Пока. По камушкам…

Я за тобой не побегу, конечно же,

хватило гордости от мамы с папою…

Не кисни, Зай… К чему телячьи нежности?

Красивым бабам не идёт быть слабыми…

Павел Покровский